– Не совсем, адептка… – легкий ленивый интерес в голосе.

– Вартек, – отвечаю с готовностью. – Кина Вартек.

– Адептка Ва-артек, – тянет как-то уж слишком насмешливо. Голос холодный и  ровный, в глазах тьма, а пальцы ласково скользят по набалдашнику причудливой трости, сделанному в виде черепа… дракона. Или какого другого хищника – но больно уж характерные зубки!  – что же, отвечу.

Ленивый шаг в мою сторону. Сейлир медленно поднимается и плавно разворачивается лицом к магистру Моршеру. Драконы же словно не могут решить – бежать и пятиться – или  напротив – закрыть меня собой.

Однако отвлекает на себя внимание совершенно другой человек – он же и отвечает на мой вопрос. Неожиданно.

– Понимать магических существ могут те, в ком течет их кровь, – раздался негромкий голос Лейорна, – либо те, с кем провели соответствующий обряд, даровав им эту кровь и это право, – его голос чуть дрогнул.

– «Восхитительно», адепт Лейорн Вариарс, – холодная пустота снисходительно похвалила и отступила, – вы, как я вижу, очень способный… ученик.

Эти двое смотрели друг на друга меньше секунды – и Лейорн поспешно отвёл глаза. Я была права. Они уже встречались. И вряд ли ту встречу можно было назвать приятной, но я не полезу в чужие тайны.

– Спасибо за ответ, магистр, – теперь уже я подаю голос, смотря, как приведенного в порядок грифончика лорд Сейлир передает с рук  на руки спешащей к нему сотруднице заповедника, – я не знала… возможно, в моем роду когда-то давно была кровь волшебных существ?  – Стараюсь улыбаться.

– В вашем роду много кто побывал, адептка, – из чужих глаз смотрит любопытная смерть – и от этого ещё страшнее.

Что он знает? Как много он знает?! Он же не может… не может знать настоящую фамилию моего рода!

– Мор, – мне показалось, что лорд Сейлир стал выше в плечах, а за его спиной заплясали тени.

– Ну и урок, – пробормотал кто-то.

– Вот это мужчина, – вздох Хальги. Ну, кто о чем! Хоть тут ничего не меняется!

– Меня озноб продрал, – жалуется хохотушка Данка.

– Морр-шер-р, ты забылся. Пара идет. Делим адептов на два потока, если уж тебе так  хочется, и идем… – резко обрывает прищурившегося мужчину магистр Дрэгон.

Владыка?! Не хочу думать об этом сейчас, тело до сих пор ватное от ужаса.

«Да у вас тут весело, р-ребята», – рычит, пофыркивая, тень котищи, – «хотел забежать и пр-росто сказать спасибо, но тепер-рь, похоже, задер-ржусь»…

А уж мне-то как весело! До сих пор потряхивает! Такие шутники магистры – смейся до упаду. Как упадешь – так поднимут, будешь дальше смеяться. Не факт, что поднимут в живом виде, но у всех свои маленькие технические неприятности.

– Ты, ты и ты, – со мной, – указал острый коготь магистра Моршера на меня и драконов одновременно с лордом Сейлиром.

– Со мной, Мор, – вроде бы мягко, но с нескрываемой угрозой заявил мужчина.

Тот протестовать не стал, но так усмехнулся, что сердце упало до самых пяток и ниже – задумал что-то, сердцем Каршена клянусь!

В результате Рей и Лейорн отправились в нашу команду к лорду Сейлиру, а слегка побледневший Тэль, Хальга и некоторые другие адепты – к  магистру Моршерру.

– Ну что же, дорогие адепты, – белесые глаза альтер эго лорда Сейлира и моей личной кары блеснули странным предвкушением, – экскурсия по одному из самых удивительных мест в мире, заповеднику, который лично создал на своих землях Верховный Владыка волшебных существ, объявляется открытой!

– Сожмите нервы в кулак, не прячьте далеко колюще-режущее, не обижайтесь, если кто-то решит вас пожевать, не сходите с  тропы и выполняйте все мои указания. Уверен, что все мы выберемся живыми, целыми и, если повезет, то даже невредимыми… – белесые глаза обожгли меня. Ладонь вспыхнула жаром, – а теперь – вперед!

Наша процессия недружно вползла в зеленую манящую чащу.

Тихо пели  где-то на грани слышимости птички-шуршанки –  маленькие, юркие, серые с малиновой грудкой – у нас в деревне тоже такие водились. Лес пел им в ответ – я ощущала это. В легком движении трав, в шепоте листвы – дивных синих цветов на деревьях, покачивающихся шишках, алых иглах темно-синих елей.

Вот промелькнула пушистая ловкая тень, что-то несет в лапках в свою нору – скрылась на верхних ветвях, недовольно цокая.  За травами и плотной стеной деревьев виднелась далекая полоска воды, но туда мы не свернули. Там, судя по плеску, извивался кто-то большой и, возможно, слегка чешуйчатый. Вряд ли бы он обрадовался такому вторжению.

– Обратите внимания, адепты, водные ченхоны, или змеевики, – прохладно-вежливым тоном продолжил Рэйлис Ногэрд,  – любят мягкую теплую воду, не меньше девятнадцати градусов и не выше тридцати. Очень привередливые магические существа, но их шкура, которая остается после линьки, применяется во многих важных лекарственных зельях. Даже  тех, что используются для помощи выгоревшим магам.

– А что они едят? – Поинтересовался кто-то.

– Мяс-со. И рыбу, – усмехнулся одними глазами магистр, – да, они последовательны в своем рационе. Человечину не едят, если их не спровоцировать… во время линьки ченхоны очень раздражительны, а во время кладки – смертельно опасны для всех посторонних. Линяют дважды в год, кладку образуют раз в пять лет.

Я поспешно записывала все сведения в маленький блокнот, не надеясь на девичью память.

– Дальше, – ухмыльнулся чему-то мужчина, ведя нашу процессию гуськом. И казалось мне, что лес расступается перед ним.

Вот одна из веток нагнулась – и сочный золотистый плод упал прямо в ладонь мужчины, пачкая её желтоватым соком. Магистр, не чинясь, облизнулся, слизнул сок с ладони, не видя, как облизываются на него уже сами адептки.

А потом молча развернулся и подошел ко мне, не обращая внимания на напряженного Лейорна:

– Что скажете про этот плод, адептка? – Шепот. Шипение. Мягкое, обволакивающее, словно на что-то намекающее.

А что я могу сказать? Посмотрела на аппетитно пахнущий плод, даже наклонилась и принюхалась под смешки одногруппников. И тут… меня словно осенило. Огрело буквально кувалдой по голове. Видела я этот плод! Видела, вот только уже готовым  – и пусть было это всего раз – забыть бы этот самый раз я вряд ли могла!

В горле горчило.

– Это кенжутный сок. Его дают магам, чтобы восстановить магическую силу, либо желая увеличить чей-либо потенциал. Есть только одна проблема, – я облизала пересохшие губы, – если смешать сок с синеягодником, то он может вызвать или удушье, или отторжение, и тот, кто его выпьет, уже никогда не сможет стать магом.

Меня била мелкая дрожь. Я и сама не  знала, как я вспомнила это – не мое воспоминание было, Киа. Киа, которую из-за попытки бегства и сопротивления воле отца напоили этим самым соком. Отец хотел добавить лишь капельку синеягодника, чтобы проучить строптивую дочь головными болями и слабостью на месяц-другой, но кто-то его опередил… и тоже добавил синеягодник в поднесенный Киа напиток, из-за чего девушка не только чуть не умерла, но практически полностью лишилась силы. И было у меня подозрение, что оттуда лапки жениха торчали…

И я словно наяву ощущала удушающие объятья надвигающегося приступа, невозможность сдвинуться с места, вдохнуть, закричать, позвать на помощь. Смыкающиеся стены, холод подвала, видения, вызванные отравлением, и надо всем этим – смеющееся, скалящееся лицо жениха, жадные руки, обещание, что ни в первую, ни в последующие ночи их брака жене скучать не придется.

Не знаю, что со мной случилось в тот миг – я словно оцепенела, провалилась в прошлое, и очнулась только тогда, когда меня… укусили?! Прямо за губу!

Не было тропы и  адептов, над моей головой тихо шумели кроны величественных деревьев с синеватыми прожилками на коре, а прямо напротив были чужие глаза – сейчас полные яростной тревожно-звенящей тьмы.

Глава 9.3.

– «Великолепно», адептка Вартек – за ответ. И «Отвратительно» за скрытность. Если вас опоили смесью кенжута и литейи, в народе синеягодки, нужно было сообщить сразу, – чужая ладонь слишком нежно, слишком бережно поглаживала шею, как будто не решила – то ли удушить, то ли наоборот – пожалеть.